В новом спектакле Камаловского на татарском говорят американцы и француженка
Сегодня в Камаловском театре - спектакль «Мой белый калфак», который режиссер Фарит Бикчантаев поставил по пьесе Ильдара Юзеева. Создатели премьеры называют ее «главной в сезоне»: в спектакле занята практически вся труппа и демонстрируется вся техническая мощь большой камаловской сцены. На пресс-показе «Калфака...» побывали корреспонденты «Вечерней Казани».
Ильдар Юзеев написал «Мой белый калфак» в 1989-м - в год головокружительных в стране перемен: провозглашается политика гласности, ликвидируется власть КПСС, распадается СССР. Это время долгожданной свободы, но также - массовой нищеты и безработицы. Это особенное время для отечественного телевидения: смотреть его стало интересно, как никогда прежде. Причем одинаковой популярностью тогда пользовались как якобы лечебные телесеансы психотерапевта Анатолия Кашпировского, так и казавшиеся чудом техники телемосты, объединяющие в режиме реального времени реальных людей из разных городов и стран. Вымышленный телемост, который мог бы тогда состояться, - между татарами Казани и Сан-Франциско - лег в основу юзеевской пьесы «Мой белый калфак».
На большой сцене Камаловского театра художник-постановщик Сергей Скоморохов построил две условные телестудии: у правой кулисы - казанскую, у левой - Сан-Франциско. Они абсолютно одинаковые, а разделяет их высокая колонна из семи мерцающих мониторов. Всего в постановке используется 11 экранов разного размера, три современные видеокамеры и почти все осветительное оборудование.
Американские татары заметно наряднее казанских. Свободнее. И благополучнее. Между ними и их телеведущей Сафией Нурхан (Люция Хамитова) дистанция - как залог уважения одной личности к другой. Казанская телеведущая Клара Измайлова (Раушания Юкачева) дистанцию в общении с людьми из своей студии совершенно не соблюдает: поучает их, стыдит, чуть ли не приказывает не опозориться перед американцами и «говорить по сценарию», уже написанному для них специальными людьми и одобренному начальством.
Сценарий, конечно же, чуть ли не сразу схлопывается. В строго определенное время в эфир из американской студии выпускают лишь «музыкальные паузы» - выступления татарского трио вокалистов из Турции и вокального ансамбля финских татар. Эти «паузы» не только оживляют спектакль, но и знакомят зрителей с настоящими жемчужинами татарского фольклора (музыкальное решение спектакля, очень удачное, - Фуат Абубакиров). 
О чем же говорят татары Казани и Америки на излете СССР в фантазиях Ильдара Юзеева? О Сабантуе, причинах эмиграции, трудностях знать и помнить родной язык, депрессии, характерных чертах татар... Это далеко не комплиментарные откровения. Гордиться-то по большому счету нечем: на Сабантуях в Татарстане батырам-победителям могут теперь подарить не живого барана, а живую свинью; татары так и не научились ценить талантливых татар при жизни; татары сентиментальны, жестоки и не наделены талантом дружить до гроба...
Тон диалогу на телемосте «Казань - Сан-Франциско», а также всему спектаклю задает Азгар Шакиров. В «Моем белом калфаке» он играет казанского татарина - уважаемого художника Исмая Акчурина. И в очередной раз выделяется и запоминается своей фирменной интонацией: «Человечество в опасности!» (нагнетать заразительные тревогу и пафос так молниеносно, как Шакиров, сегодня в Камаловском не умеет никто).
В технически изощренном спектакле Фарита Бикчантаева мы видим Исмая Акчурина еще и в молодости - на черно-белой кинопленке, ее транслируют на большой экран. В псевдодокументальной записи, которую сделали специально для спектакля, молодой Исмай (его играет Ильнур Закиров) - случайно попавший в военную хронику фронтовик. Вместе с ним в кадре - союзник по борьбе с немецкими фашистами американский боец Майк Стерн (очень яркая кинороль Эмиля Талипова). Они клянутся в дружбе навек. Нетрудно догадаться, что одна из кульминационных сцен спектакля - встреча на телемосте этих старых солдат: татарина Исмая и американца Майка (Айдар Хафизов).
Исмаю Акчурину приходится пережить на телемосте еще одну незапланированную встречу - с учеником Тайфуром Кормашем (Искандер Хайруллин). Молодого и талантливого художника не понимали и не принимали в родном СССР, он вынужденно покинул страну. Но и на чужбине он не стал счастливым... 
Важно заметить, что за редким исключением в спектакле звучит татарская речь. Это не всегда логично. Например, на чистейшем татарском языке начинает вести расследование самоубийства художника Тайфура Кормаша ворвавшийся в американскую студию полицейский Клиффорд Стреттон (Асхат Хисматов). Без малейшего акцента говорит по-татарски и француженка Катрин Люсиль (Алсу Гайнуллина) - жена эмигрировавшего в США татарина, владелица ресторана татарской кухни. Вполне возможно, это осознанный прием режиссера Бикчантаева. Его желание показать, что похожего в людях разных национальностей больше, чем разного. И что 90 процентов того, что люди выражают друг другу, не связано с речью (это, кстати, научный факт).
Однако участников юзеевского телемоста «Сан-Франциско - Казань» объединяет сильнее прочего татарский язык. И глубокое чувство неудовлетворенности жизнью: эмигрировавшие татары тоскуют по Родине, казанские - сожалеют об упущенных возможностях. Эмигрировавшим татарам родной язык на их новой родине не так уж и нужен. Тем не менее они берегут его и ценят, как реликвию. Как бережет и хранит белый калфак своей любимой матери побоявшийся вернуться в СССР боец волжско-татарского легиона «Жак» (Ильдус Ахметзянов)...
Любопытная деталь: татарский национальный головной убор калфак, во многом благодаря древней народной песне «Ак калфак», считается у татар символом чистоты и родной культуры. В спектакле Фарита Бикчантаева калфаки носят только эмигранты... 
Фото Александра ГЕРАСИМОВА.
